plus25c

В некоторых странах ввели субботнюю порку.
Англичане собрались и переизбрали парламент.
Французы собрались и устроили революцию.
Русские стали занимать очередь вечером в пятницу, чтобы в субботу пораньше освободиться.

Снова собралась с силами и стали по выходным немного учить.
На позапрошлой неделе выучили прекрасное стихотворение для подростков "Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой".
Сегодня не выучили, но хоть разобрали немного:

R:
Нет, весь я не умру, душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит.
Я: Это о чем?
R: Это он говорит, что не умрет, а будет жить.
Я (в ужасе подумав про волдеморта): Как? (в смысле how so?)
R: В памяти.
Я: Ну да. Прах это что?
R: Останки.
Я: Тлен - что?
R: Типа горит.. тлеет.
В общем мысль он понял. Спрашиваю на всякий случай, что такое "заветная лира". Говорит, "итальянская денежка". Каждое новое поколение находит свои новые смыслы.
....
R:
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык
Я: Сущий это что?
R: legit language?
....
Я: Вообще это о чем?
R: Все, кто выучил русский язык, знают про Пушкина....
....
R:
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
Я, вспомнив про 23andme, как герой фильма День Сурка (она перечисляет качества идеального мужчины, а он типа подумав над каждым, кивает и говорит: я... я... я...) думаю: me, me, me, me, в одном лице за всех скажу. И подумала "почему гордый? чем гордиться-то? и опасно это и само понятие "гордость" нехорошее слово для славян".

В общем много смеялись, и ребёнок устал. Говорит, слишком много длинных слов. "Какое самое длинное?" - "Александрийского" (в первом прочтении Александровского стола. Ну да, Нарния, стол, понятно).
Последнее четверостишие просто хорошо, и актуально:

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.

В вузах надо ввести оценку "ладно". Оценка "ладно" ставится, когда экзаменуемый до тройки всё-таки не дотянул, но несколько раз приходил на пересдачу.
Оценка "ладно" равна числу e (2,718281828) и в целочисленных ведомостях округляется до тройки.

Был новый год, племя послало жреца гадать в лес, навстречу выползла змея и сказала: «Будет засуха, запасайте еду». Запасли, выжили; жрец пошел с подарками благодарить змею, но у самой норы раздумал и повернул прочь.

На второй год змея сказала: «Будет война, собирайтесь с силами». Собрались, победили; жрец пошел благодарить змею, но когда она выползла из норы, то передумал и хотел ее растоптать, но змея скрылась.

На третий год змея сказала: «Будет большой урожай, готовьтесь к сбору». Приготовились, собрали, жрец пошел с тройными подарками благодарить и просить прощения.

Но змея сказала: «Прошлое — не вина, а щедрость — не заслуга. Было бесхлебье — и ты пожалел мне корма. Была война — и ты хотел меня убить. Теперь всего много — и ты несешь мне подарки. Каково время, таковы и мы».

(Михаил Гаспаров "Записи и выписки")

– Милостивый государь! – вспыхнул Василий Петрович.
– Молчать! – крикнул попечитель отчетливым петербургским департаментским альтом и хлопнул ладонью по бумагам. – Я вам не милостивый государь, а тайный советник – его высокопревосходительство! И па-а-апра-ашу вас не выходить из рамок и держать руки па-а швам! Я пригласил вас, чтобы поставить альтернативу… – продолжал он, с видимым удовольствием безукоризненно отчетливо выговаривая слово «альтернатива», – чтобы поставить альтернативу: либо вы в присутствии господина инспектора учебного округа на одном из ближайших уроков публично откажетесь перед учениками от своих пагубных заблуждений и разъясните им разлагающее влияние учения графа Толстого на русское общество, либо подавайте прошение об отставке. А если не пожелаете это сделать, будете уволены по третьей статье без объяснения причин со всеми вытекающими из этого весьма роковыми для вас последствиями. Я не допущу во вверенном мне учебном округе антиправительственную пропаганду и каждую подобную попытку буду беспощадно пресекать в корне.
– Позвольте… ваше высокопревосходительство! – сказал Василий Петрович дрожащим голосом. – Но ведь Лев Толстой – великий наш художник, слава, гордость, так сказать, России… И я не понимаю… При чем здесь, ваше высокопревосходительство, политика?
– Прежде всего граф Толстой есть вероотступник, извергнутый святейшим синодом из лона православной церкви, а также человек, посягнувший на самые священные устои Российской империи и на ее коренные законы. Если вы этого не понимаете по своему недомыслию, то вам не место на государственной службе!
– Вы меня оскорбляете… – с трудом выговорил Василий Петрович, чувствуя, как у него начинают дрожать скулы.
– Ступайте вон! – сказал попечитель, вставая.
.....
Первый раз в жизни он ясно понял то, чего раньше не мог или не хотел понять: нельзя в России быть честным и независимым человеком, находясь на государственной службе. Можно быть только тупым царским чиновником, не имеющим собственного мнения, и беспрекословно исполнять приказания других, высших чиновников, как бы эти приказания ни были несправедливы и даже преступны. Но самое ужасное для Василия Петровича заключалось в том, что все это исходило именно от той высшей власти помазанника божия, российского самодержца, в святость и непогрешимость которого Василий Петрович до сих пор так крепко и простодушно веровал.

Что-то стала слушать юную Веронику Долину... нашла вот это:

Посвящение Галичу

Былое нельзя воротить, а грядущее катится.
Два бога над нами, два бога: покой и комфорт.
А все-таки жаль, что нельзя Александра Аркадьича
Нечаянно встретить в метро Аэропорт.

Поэт о своём не болеет, он все - об общественном.
Метелям - мести, а капелям - всегда моросить.
А все-таки жаль, что хотя бы о самом существенном
Его самолично нельзя наконец расспросить.

Мы выйдем на воздух, пройдемся и сядем на лавочку.
И будет бежать и спешить Ленинградский проспект.
Возьмётся за сердце и скажет спокойно и ласково :
- Какой же в истории вас беспокоит аспект?

Вот майская веточка - белая, будто на выданье,
Давно позабыла уже о минувшей зиме.
- Простите мне, деточка, - скажет он, - всё-то я выдумал!
Куда как прекрасно живётся на нашей земле!

Мы с лавочки встанем, на этом беседа закончится.
Я тихо пойду, и покой воцарится в душе.
Мне больше спросить у него ни о чем не захочется,
А если захочется - я не успею уже.

Былое нельзя воротить, а грядущее катится.
Два бога над нами, два бога : покой и комфорт.
А всё-таки жаль, что нельзя Александра Аркадьича
Нечаянно встретить в метро Аэропорт.

1979

current music

* * *

Есть колосья тучные, есть колосья тощие.
Всех — равно — без промаху — бьет Господен цеп.
Я видала нищего на соборной площади:
Сто годов без малости, — и просил на хлеб.

Борода столетняя! — Чай, забыл, что смолоду
Есть беда насущнее, чем насущный хлеб.
Ты на старость, дедушка, просишь, я -
на молодость!
Всех равно — без промаху — бьет Господен цеп!

5 августа 1918.